Невероятно красивые птицы эти дикие гуси. Они тут живут и охотятся, подолгу кучами сидят на самых неприступных скалах, будто компания отчаянных молодых людей, искателей приключений. Когда уже наныряются вдоволь, то сушат крылья, и это выглядит так, будто птица полностью раскрыла себе грудь, открыла темное нутро, чтобы впустить туда солнце и ветер. Иногда, они, потревоженные, снимаются целыми стаями и низко летят над водой далеко в море. А потом садятся толпой на воду и подолгу качаются черными точками на волнах, ныряя время от времени. Издали, с берега, кажется, что кто-то щедро рассыпал семечки.
Удивительно, что среди людей баклан, это обидное прозвище, как лох или чувак. Очень несправедливое! Ведь они и вправду благородные, красивые, искусные. Как ни странно, сдержанно молчаливые. Не издают никакого дикого клекота и сумасшедшего шума, как другие птицы и их стаи. Они гогочут, но совсем иначе, чем домашние гуси, глухо, мелодично, низкими тихими голосами, такими волнующими баритонами.
Бакланы не пищат пронзительно, как чайки. Подолгу стоят себе стройными черными столбиками на камнях и выглядят при этом, как человеческие фигурки, как пловцы в гидрокостюмах или, даже, как строгие монахи. Если про птицу можно сказать худощавая, стройная и спортивная, это про баклана. Тела их похожи на сигары, у них небольшие узкие крылья и длинные шеи. Чаще они темно- серые, почти черные, но когда срываются со своих намоленных скал темной тучей, особенно красиво это выглядит с воды, когда подплываешь к ним морем, вблизи у некоторых можно увидеть белое нежное горло или такой же беззащитный белый животик.
Эти бакланы вполне совершенные существа и гениальные божьи орудия класса воздух -вода-воздух. Какое же нужно мастерство и какие совершенные навыки для того, чтобы легко слететь со скалы, сразу нырнуть, проплыть под водой, схватить рыбу и, только появившись на поверхности, немедленно взлететь. При том баклан весь мокрый - премокрый, как хлющ, все перышки мокрющие. Как такому лететь? Но ведь летают!
Здесь мне приходит мысль про шмеля, он такой тяжелый и волосатый, по латыни зовется bombus, то есть, на самом деле, являет собою небольшую бомбу, которая летит и низко, угрожающе гудит. Говорят, что его какие-то ученые исследовали со всех сторон и пришли к выводу, что шмель, по всем своим свойствам, не должен летать. А он себе так неплохо летает, то есть, летает вопреки законам физики. Примерно, как баклан. Так может быть, люди еще не все жизненные законы охватили, каких-то существенных до сих пор не знают?
Меня удивляет и восхищает, как бакланы находят рыбу в этом сине-зеленом желе, которое вечно колышется, то есть в море, среди камней, растений и другой неподходящей живности. Этож какие нужно иметь глаза, чтобы чего-то там увидеть? Вот лично я, когда открываю глаза в воде, то ничего существенного там не вижу, только неопределенные расплывчатые цветные пятна, которые постоянно меняются.
Еще более удивительным для меня является то, как этим птицам удается научить своих детей, юных бакланят, погружаться и нырять в эту безграничную, мокрую, холодную муть и что – то там ловить? Вот где педагогическая сверхзадача и подвиг родительства, научить своего птенца, как именно это делать, как нырять, как взлетать, что хватать, а чего остерегаться! Как не бросаться сгоряча на камни или змею вместо рыбы, не глотать их? На каком языке, какими знаками это передать?
Широко известные морские чайки рядом с бакланами выглядят, как тяжелые и толстые крючконосые дурочки. Крикливые, серые, ленивые хитрюги, которые сопровождают бакланов и все пытаются украсть у них, прямо из клювов, пойманную рыбу. Конечно, так значительно легче, чем самому нырять. Но чайки, и правда, могут хватать только что-то с самой поверхности, они не умеют нырять, это им не под силу.
Думаю, что бакланы, наверное, сначала учат своих детей летать, а уже только потом нырять и погружаться в неизвестное за добычей, чтобы прокормиться.